Таррега Эйксеа Франсиско
Выдающийся испанский гитарист и композитор. Мы приводим здесь его свидетельство о крещении и свидетельство о смерти.
В воскресенье двадцать первого ноября 1852 года в приходской церкви Вильяреаля епархии Тортоса, провинция Кастельон–де–ла Плана я, нижеподписавшийся, субвикарий этой церкви, торжественно окрестил Франсиско, законного сына супругов Франсиско Таррега, уроженца Кастальона и Антонии Эйксеа, уроженки Кастельон–де–ла Плана. Дед и бабка со стороны отца Сальвадор Таррега и Висента Тирадо из Кастельона; со стороны матери Висенте Эйксеа и Роса Броч из Кастельон–де–ла Плана. Он родился сегодня в четыре часа утра на площади Святого Паскуаля. Крестной матерью была Каталина Томас, которой я объявил, какое родство и какие обязательства налагаются на нее этим актом. Себастьян Брау”.
“Смерть дона Франсиско Тарреги Эйксеа. Дон Хуан Вивес Фаррес, заместитель муниципального судьи, которому поручен гражданский регистр района Университета города Барселоны; суд № 6. Свидетельствую: на листе 255 № 1805 книги 134 Третьего раздела данного гражданского регистра за соответствующий год сделана следующая запись: В городе Барселоне в семнадцать часов пятнадцатого декабря одна тысяча девятого года перед доном Хосе Г. Манфреди, муниципальным судьей района Университета и доном Алонсо Торрентсом, заместителем и секретарем предстал дон Себастиан Короминас, уроженец Барселоны того же муниципалитета той же провинции, женатый, плотник, совершеннолетний, проживающий в Арибау № 54 на нижнем этаже с заявлением, что дон Франсиско–и–Эйксеа, уроженец Вильяреаля, пятидесяти шести лет, проживающий по улице Каленсия № 234, первый этаж, умер в пять часов дня сегодня у себя дома от кровоизлияния в мозг, о чем он сообщил должным образом, т.к. об этом просила семья умершего. В связи с этим заявлением и представленным факультативным сертификатом сеньор муниципальный судья распорядился, чтобы была внесена настоящая запись и подписался под ней. Кроме изложенного, удалось получить следующие сведения: что в момент смерти он был женат на донье Марии Рисо, уроженке Новельяды, 48 лет, от брака с которой осталось двое детей, здравствующих, Франсиско и Мария. Он был законным сыном дона Франсиско и доньи Антонии, покойных, уроженцев соответственно Кастельона и Вильяреаля. Что неизвестно, было ли завещание, и что труп будет погребен на Юго–Западном кладбище. Личными свидетелями были дон Авелино Абриль, уроженец Барселоны, совершеннолетний, холостой, по профессии служащий, проживающий в Барселоне, ул. Майор № 23, в лавке и дон Агустин Торренс, уроженец Барселоны, совершеннолетний, неженатый, по профессии служащий, проживающий в Барселоне, Арибау, № 26 в цокольном этаже. После прочтения полностью настоящей записи и приглашения лиц, которые должны подписать ее, чтобы они сами прочли запись, если считают нужным; на записи поставлена печать муниципального суда; ее подписали сеньор судья, заявитель и свидетели. Свидетельствую. Хосе Г. Манфреди, Себастиан Короминас Авелино Абриль – А. Торренс – Адольфо Торрентс. Имеется Марка. Выдаю настоящую запись в Барселоне, тридцать первого января тысяча девятьсот тридцать третьего года”.
Ребенок в скромной семье из Кастельона, случайно родившийся в Вильяреале. Через год после его рождения родители возвращаются в названный город, где будущий великий артист проводит почти всю свою жизнь. В детские годы ему пришлось несколько раз слушать исполнение слепого гитариста Мануэля Гонсалеса, который в народе был известен как “слепой с побережья”, который имел славу знаменитого гитариста и в те времена в провинции Валенсия ему не было равных. Мальчику так понравилась игра музыканта, что когда ему исполнилось 11 лет, он решил заниматься у него. Позже он брал уроки у Феликса Пансоа и Себриана, и когда ему удалось попасть на концерт Аркаса, он настолько серьезно увлекся инструментом, что сделал все возможное, чтобы попасть в город и заниматься под руководством Хулиана Аркаса. “Музыкальная иллюстрация” (03.02.1884 года) представляет его учеником Аркаса следующим образом: “Таррега не из тех, кого мы называли; он артист в самом полном смысле этого слова, он был не только учеником знаменитого Аркаса”. Есть люди, которые, как например, гитарист Камадевилья, родившийся в 1861 году (см.), уверяют, что Таррега также брал уроки у Томаса Дамаса. Наконец, он переехал в Барселону, и хотя ему не удалось заниматься у Аркаса, возможно, потому, что того не было в городе (будучи концертным исполнителем, он ездил по всем провинциям), ему покровительствовал граф де Парсент, восхищенный большими способностями Тарреги, он помогал ему, пока великий гитарист путем упорного труда и напряженных занятий не стал хорошим исполнителем. Он переехал в Валенсию, где еще больше интенсифицирует свои занятия и дает несколько концертов, сделавших его знаменитым. Здесь его настигает известие о смерти его покровителя графа де Парсента. Лишившись столь необходимой помощи, он переезжает в ближайшую деревню Бурриана, существуя на деньги от уроков, которые он получил благодаря все растущей известности. С этого времени его жизнь – цель постоянных усилий, огорчений и перипетий, которые позже, очевидно, оставили след у него в организме. В этот критический момент ему очень помогла дружба с доном Антонио Конесой, богатым городским коммерсантом и большим поклонником гитариста; Конеса дает ему необходимые для жизни средства, и Таррега переезжает в Мадрид, где (по данным “Словаря испанских музыкантов” Сальдони, стр. 336, том 3): “В октябре 1874 года он поступил в “Национальную школу музыки” по классу сольфеджио и на публичном конкурсе этого учебного заведения в июне 1875 года получил первую премию, будучи учеником сеньора Гайнса (Хосе Гайнса Кораменди, вспомогательный преподаватель Мадридской консерватории, назначенный 08.01.1870 года). В этом же городе маэстро занимается на фортепиано и гармонией с преподавателями Мигелем Галианой–и–Фолькесом и Рафаэлем Эрнандо. Оба они были профессорами по композиции и гармонии. Молодой Таррега недолго колебался в выборе между двумя инструментами, которыми он занимался, но окончательное решение он принимает после пришедшего к месту концерта, в котором приняли участие выдающиеся артисты. В этот вечер он превзошел себя в исполнении на гитаре. В ноябре 1878 года на собрании общества “Каторре” в Барселоне он очень успешно исполнил несколько пьес. Затем артист дал еще один концерт с невиданным до этого времени блеском, судя по тому, что писали в “Ла кампана де Грасиа”, год IX, № 485 за 17.11.1878 год, статья “Театры”.
Далее по–каталонски:
В мае 1880 года в Мадриде филлипинский поэт сеньор Патерно дал литературно–музыкальный вечер у себя дома и “Корреспонденция Испании” за 30 число упомянутого месяца 1880 года пишет о нем следующее: “Музыкальная часть была поручена сеньору дону Франсиско Тарреге, Сарасате гитары, и мы никогда не слышали и не сможем услышать ничего лучшего на подобном инструменте” (Сальдони, “Испанские музыканты, том IV, стр. 337). После триумфа в Испании, он продолжает упорную борьбу и упрочивает свою славу. В 1880 году артист переезжает в Париж, где добивается еще большего успеха. Также успешно он выступает позже в Лондоне, по данным биографов, хотя этот город ему не очень подходил, как он сам говорил своему другу Ф. Канто. Журнал “Искусство и литература” в № 19 в статье, подписанной Канто, пишет: “Летом 1880 года я провел несколько месяцев в Париже. Однажды вечером, когда я вернулся в гостиницу Жерсей, где жил, мне сообщили, что какой–то приехавший из Лондона господин остановился в этом же отеле, и спрашивал обо мне. Это был Таррега. Увидев меня, он бросился в мои объятия. “Я еду, – сказал он мне, – из Ковент–Гардена, убегая из Англии”. У него была договоренность дать три концерта и, несмотря на хороший прием, он дал только два. “Я не выношу английскую натянутость, язык, который не знаю, климат, туманы. В Париже я, наоборот, чувствую себя как дома, а сейчас я встретил своего дорого соотечественника и нахожусь среди своих, среди людей моей родины”. Вернувшись в Барселону, он предпринимает большое турне по крупным городам полуострова, принимал крещение как гитарист–исполнитель самого высшего класса, какого никогда еще не слышали в Испании, по мнению некоторых критиков. В Книге “Музыкальные знаменитости” Фернандо де Артеага приводится следующее мнение о завоеванной великим артистом славе. Но предварительно укажем, что эта книга была опубликована в 1886 году в Барселоне, а это мнение было раньше опубликовано в журнале “Касталья”. Это говорит о том, что слава артиста началась за несколько лет до этого и сейчас она в апогее. Далее в той же книге мы процитируем параграф, дата которого подтверждает наше уверенное мнение.
“Дон Франсиско Таррега, выдающийся артист, который превзошел, что кажется невозможным, знаменитых гитаристов Сора и Агуадо, напоминающий своим счастливыми безумствами Паганини и Листа”.
“Барселона – город, где он добился наибольшего триумфа и где у него было больше всего друзей и где он больше всего провел времени в своей бродячей жизни концертного исполнителя. Из–за того, что гитара – особый инструмент, который вынужден ограничиваться скромным пространством и искать успеха в узком кругу и не допускает просторных помещений и многочисленной публики, знаменитый Таррега не добился социального положения, которое по своему таланту он должен был бы занимать, отсюда его очень скромное существование, которое освящает только любовь супруги и почитателей, жизнь, заполненная требующими огромного терпения занятиями, которые он не прекращает и в апогее славы и которые, мы не сомневаемся в этом, приведут гитару к такой степени совершенства, о которой мы сейчас не можем и предполагать.
Таррега, как мы сказали, выдающийся артист. Он не только искуснейший исполнитель. Когда его слушаешь, вас очаровывает его нежность и чувствительность, элегантная и классическая фразеология, отсутствие чувственного жеманства, столь характерного для гитаристов. Мы ничего не хотим сказать о его чудесном исполнении, нам было бы очень трудно дать о нем четкое представление, оценить по достоинству владение гармоническими звуками, разнообразие созвучий, которые он извлекает из инструмента, чистоту и ясность исполнения. Достаточно указать на чудеса, которые он совершает, когда небрежно, очищая гриф гитары, в интермедиях он очаровывает нас гармонией, о которой мы не знаем, как и откуда она получается.
Кроме того, Таррега – превосходно владеет гармонией, чему свидетельства – его оригинальные произведения и переложения. Это настоящее чудо, напоминающее нам чудеса, которые получались при переложении Листом для фортепиано симфоний Бетховена. Чудесно слушать в его исполнении сонаты Бетховена, “Похоронный марш” Тальберта, “Канцонетту” и романсы Мендельсона, этюд в тремоло Готчока и другие очень трудные сочинения для фортепиано, при этом абсолютно все мелочи сохраняются, с гармонической полнотой, мастерством и талантом интерпретации. Из его оригинальных сочинений самые важные: собрание из 12 этюдов, Каприз–Гавот, две мелодии, Скерцо в ре мажоре, фантазия на испанские мотивы, “Вариации на тему “Венецианского карнавала” и Концертный этюд в ля мажоре.”
Первый приведенный абзац из Артеаги немного непонятен. Мы не знаем, каково преимущество (автор не говорит нам об этом) Тарреги перед Сором и Агуадо. Если как исполнитель, то из троих из–за того, что первые два жили в другое время, мы слышали только Таррегу. И мнение по этому поводу красной нитью проходит через всю работу. Мы сомневаемся в том, что автор этого мнения слышал первых двух маэстро. В том, что касается композитора–гитариста, наше мнение категоричное и в свое время его выскажем там, где речь пойдет о Тарреге–композиторе. Что касается последнего отрывка, выписанного из Артеаги, мы должны только пожалеть о том, что Таррега потерял время и использовал не по назначению свой талант на исполнение и переложение бетховенских сонат, “Похоронного марша” Тальберга, “Канцонетты” Мендельсона, романсов и других музыкальных мотивов. Основания нашего мнения мы приведем также, когда будем говорить о композиторе. Заслуга Тарреги – оживление возрождения гитары, которое начал в Испании П. Басилио, ученик Агуадо, Ф. Сор (вершина гитарной композиции), Аркас (самый выдающийся исполнитель своего времени), Виньяс, Брока, Парга, Ферре и др. Таррега стал связующим звеном между эпохами гитары и он осуществил это с несомненной заслугой как в лице исполнителя, так и в лице композитора. Сильный толчок, который он дал инструменту и то–музыкальное состояние, в котором находились его ученики, заставляют нас смотреть с францисканским благоговением как на Прелюд № 5, так и на не очень подходящий Марш из оперы Вагнера “Тангейзер”. В те годы немногие были в состоянии иметь собственное мнение о музыке, это могли только Альбенис, Бретон, Чани и др., но о гитаре никто не мог судить достаточно взвешено, даже эти маэстро, которые не знали инструмент, всего несколько раз слушали Таррегу и были покорены его великим исполнительским искусством прирожденного артиста. Этим объясняется тот факт, что все мы, окружавшие великого гитариста, естественно, не зная значения оригинальной литературы для гитары, приходили в восторг от исполнения переложений, которые сегодня производят такое плохое впечатление, независимо от того, принадлежат они Тарреге или нет. Поэтому мы были невежественной аудиторией, а исполнитель также не знал великую гитарную литературу нашего Золотого века пера Сора, Диабелли, Косте, Каркасси, Джулиани, Леньяни, Карулли, Регонди и многих других, которые гораздо раньше обогатили инструмент. Интересно просмотреть программу Тарреги, у нас под руками одна из программ. Мы приведем здесь программу концерта, который мы не знаем, где состоялся, но предполагаем, что в Барселоне, т.к. в ней фигурирует пианист Хуан Гоула, сын, который родился в этом городе в 1866 году и всегда жил в том же “Кружке торгового союза”. Концерт Тарреги, Суббота 13 июля 1889 года в 9 часов вечера.
В воскресенье двадцать первого ноября 1852 года в приходской церкви Вильяреаля епархии Тортоса, провинция Кастельон–де–ла Плана я, нижеподписавшийся, субвикарий этой церкви, торжественно окрестил Франсиско, законного сына супругов Франсиско Таррега, уроженца Кастальона и Антонии Эйксеа, уроженки Кастельон–де–ла Плана. Дед и бабка со стороны отца Сальвадор Таррега и Висента Тирадо из Кастельона; со стороны матери Висенте Эйксеа и Роса Броч из Кастельон–де–ла Плана. Он родился сегодня в четыре часа утра на площади Святого Паскуаля. Крестной матерью была Каталина Томас, которой я объявил, какое родство и какие обязательства налагаются на нее этим актом. Себастьян Брау”.
“Смерть дона Франсиско Тарреги Эйксеа. Дон Хуан Вивес Фаррес, заместитель муниципального судьи, которому поручен гражданский регистр района Университета города Барселоны; суд № 6. Свидетельствую: на листе 255 № 1805 книги 134 Третьего раздела данного гражданского регистра за соответствующий год сделана следующая запись: В городе Барселоне в семнадцать часов пятнадцатого декабря одна тысяча девятого года перед доном Хосе Г. Манфреди, муниципальным судьей района Университета и доном Алонсо Торрентсом, заместителем и секретарем предстал дон Себастиан Короминас, уроженец Барселоны того же муниципалитета той же провинции, женатый, плотник, совершеннолетний, проживающий в Арибау № 54 на нижнем этаже с заявлением, что дон Франсиско–и–Эйксеа, уроженец Вильяреаля, пятидесяти шести лет, проживающий по улице Каленсия № 234, первый этаж, умер в пять часов дня сегодня у себя дома от кровоизлияния в мозг, о чем он сообщил должным образом, т.к. об этом просила семья умершего. В связи с этим заявлением и представленным факультативным сертификатом сеньор муниципальный судья распорядился, чтобы была внесена настоящая запись и подписался под ней. Кроме изложенного, удалось получить следующие сведения: что в момент смерти он был женат на донье Марии Рисо, уроженке Новельяды, 48 лет, от брака с которой осталось двое детей, здравствующих, Франсиско и Мария. Он был законным сыном дона Франсиско и доньи Антонии, покойных, уроженцев соответственно Кастельона и Вильяреаля. Что неизвестно, было ли завещание, и что труп будет погребен на Юго–Западном кладбище. Личными свидетелями были дон Авелино Абриль, уроженец Барселоны, совершеннолетний, холостой, по профессии служащий, проживающий в Барселоне, ул. Майор № 23, в лавке и дон Агустин Торренс, уроженец Барселоны, совершеннолетний, неженатый, по профессии служащий, проживающий в Барселоне, Арибау, № 26 в цокольном этаже. После прочтения полностью настоящей записи и приглашения лиц, которые должны подписать ее, чтобы они сами прочли запись, если считают нужным; на записи поставлена печать муниципального суда; ее подписали сеньор судья, заявитель и свидетели. Свидетельствую. Хосе Г. Манфреди, Себастиан Короминас Авелино Абриль – А. Торренс – Адольфо Торрентс. Имеется Марка. Выдаю настоящую запись в Барселоне, тридцать первого января тысяча девятьсот тридцать третьего года”.
Ребенок в скромной семье из Кастельона, случайно родившийся в Вильяреале. Через год после его рождения родители возвращаются в названный город, где будущий великий артист проводит почти всю свою жизнь. В детские годы ему пришлось несколько раз слушать исполнение слепого гитариста Мануэля Гонсалеса, который в народе был известен как “слепой с побережья”, который имел славу знаменитого гитариста и в те времена в провинции Валенсия ему не было равных. Мальчику так понравилась игра музыканта, что когда ему исполнилось 11 лет, он решил заниматься у него. Позже он брал уроки у Феликса Пансоа и Себриана, и когда ему удалось попасть на концерт Аркаса, он настолько серьезно увлекся инструментом, что сделал все возможное, чтобы попасть в город и заниматься под руководством Хулиана Аркаса. “Музыкальная иллюстрация” (03.02.1884 года) представляет его учеником Аркаса следующим образом: “Таррега не из тех, кого мы называли; он артист в самом полном смысле этого слова, он был не только учеником знаменитого Аркаса”. Есть люди, которые, как например, гитарист Камадевилья, родившийся в 1861 году (см.), уверяют, что Таррега также брал уроки у Томаса Дамаса. Наконец, он переехал в Барселону, и хотя ему не удалось заниматься у Аркаса, возможно, потому, что того не было в городе (будучи концертным исполнителем, он ездил по всем провинциям), ему покровительствовал граф де Парсент, восхищенный большими способностями Тарреги, он помогал ему, пока великий гитарист путем упорного труда и напряженных занятий не стал хорошим исполнителем. Он переехал в Валенсию, где еще больше интенсифицирует свои занятия и дает несколько концертов, сделавших его знаменитым. Здесь его настигает известие о смерти его покровителя графа де Парсента. Лишившись столь необходимой помощи, он переезжает в ближайшую деревню Бурриана, существуя на деньги от уроков, которые он получил благодаря все растущей известности. С этого времени его жизнь – цель постоянных усилий, огорчений и перипетий, которые позже, очевидно, оставили след у него в организме. В этот критический момент ему очень помогла дружба с доном Антонио Конесой, богатым городским коммерсантом и большим поклонником гитариста; Конеса дает ему необходимые для жизни средства, и Таррега переезжает в Мадрид, где (по данным “Словаря испанских музыкантов” Сальдони, стр. 336, том 3): “В октябре 1874 года он поступил в “Национальную школу музыки” по классу сольфеджио и на публичном конкурсе этого учебного заведения в июне 1875 года получил первую премию, будучи учеником сеньора Гайнса (Хосе Гайнса Кораменди, вспомогательный преподаватель Мадридской консерватории, назначенный 08.01.1870 года). В этом же городе маэстро занимается на фортепиано и гармонией с преподавателями Мигелем Галианой–и–Фолькесом и Рафаэлем Эрнандо. Оба они были профессорами по композиции и гармонии. Молодой Таррега недолго колебался в выборе между двумя инструментами, которыми он занимался, но окончательное решение он принимает после пришедшего к месту концерта, в котором приняли участие выдающиеся артисты. В этот вечер он превзошел себя в исполнении на гитаре. В ноябре 1878 года на собрании общества “Каторре” в Барселоне он очень успешно исполнил несколько пьес. Затем артист дал еще один концерт с невиданным до этого времени блеском, судя по тому, что писали в “Ла кампана де Грасиа”, год IX, № 485 за 17.11.1878 год, статья “Театры”.
Далее по–каталонски:
В мае 1880 года в Мадриде филлипинский поэт сеньор Патерно дал литературно–музыкальный вечер у себя дома и “Корреспонденция Испании” за 30 число упомянутого месяца 1880 года пишет о нем следующее: “Музыкальная часть была поручена сеньору дону Франсиско Тарреге, Сарасате гитары, и мы никогда не слышали и не сможем услышать ничего лучшего на подобном инструменте” (Сальдони, “Испанские музыканты, том IV, стр. 337). После триумфа в Испании, он продолжает упорную борьбу и упрочивает свою славу. В 1880 году артист переезжает в Париж, где добивается еще большего успеха. Также успешно он выступает позже в Лондоне, по данным биографов, хотя этот город ему не очень подходил, как он сам говорил своему другу Ф. Канто. Журнал “Искусство и литература” в № 19 в статье, подписанной Канто, пишет: “Летом 1880 года я провел несколько месяцев в Париже. Однажды вечером, когда я вернулся в гостиницу Жерсей, где жил, мне сообщили, что какой–то приехавший из Лондона господин остановился в этом же отеле, и спрашивал обо мне. Это был Таррега. Увидев меня, он бросился в мои объятия. “Я еду, – сказал он мне, – из Ковент–Гардена, убегая из Англии”. У него была договоренность дать три концерта и, несмотря на хороший прием, он дал только два. “Я не выношу английскую натянутость, язык, который не знаю, климат, туманы. В Париже я, наоборот, чувствую себя как дома, а сейчас я встретил своего дорого соотечественника и нахожусь среди своих, среди людей моей родины”. Вернувшись в Барселону, он предпринимает большое турне по крупным городам полуострова, принимал крещение как гитарист–исполнитель самого высшего класса, какого никогда еще не слышали в Испании, по мнению некоторых критиков. В Книге “Музыкальные знаменитости” Фернандо де Артеага приводится следующее мнение о завоеванной великим артистом славе. Но предварительно укажем, что эта книга была опубликована в 1886 году в Барселоне, а это мнение было раньше опубликовано в журнале “Касталья”. Это говорит о том, что слава артиста началась за несколько лет до этого и сейчас она в апогее. Далее в той же книге мы процитируем параграф, дата которого подтверждает наше уверенное мнение.
“Дон Франсиско Таррега, выдающийся артист, который превзошел, что кажется невозможным, знаменитых гитаристов Сора и Агуадо, напоминающий своим счастливыми безумствами Паганини и Листа”.
“Барселона – город, где он добился наибольшего триумфа и где у него было больше всего друзей и где он больше всего провел времени в своей бродячей жизни концертного исполнителя. Из–за того, что гитара – особый инструмент, который вынужден ограничиваться скромным пространством и искать успеха в узком кругу и не допускает просторных помещений и многочисленной публики, знаменитый Таррега не добился социального положения, которое по своему таланту он должен был бы занимать, отсюда его очень скромное существование, которое освящает только любовь супруги и почитателей, жизнь, заполненная требующими огромного терпения занятиями, которые он не прекращает и в апогее славы и которые, мы не сомневаемся в этом, приведут гитару к такой степени совершенства, о которой мы сейчас не можем и предполагать.
Таррега, как мы сказали, выдающийся артист. Он не только искуснейший исполнитель. Когда его слушаешь, вас очаровывает его нежность и чувствительность, элегантная и классическая фразеология, отсутствие чувственного жеманства, столь характерного для гитаристов. Мы ничего не хотим сказать о его чудесном исполнении, нам было бы очень трудно дать о нем четкое представление, оценить по достоинству владение гармоническими звуками, разнообразие созвучий, которые он извлекает из инструмента, чистоту и ясность исполнения. Достаточно указать на чудеса, которые он совершает, когда небрежно, очищая гриф гитары, в интермедиях он очаровывает нас гармонией, о которой мы не знаем, как и откуда она получается.
Кроме того, Таррега – превосходно владеет гармонией, чему свидетельства – его оригинальные произведения и переложения. Это настоящее чудо, напоминающее нам чудеса, которые получались при переложении Листом для фортепиано симфоний Бетховена. Чудесно слушать в его исполнении сонаты Бетховена, “Похоронный марш” Тальберта, “Канцонетту” и романсы Мендельсона, этюд в тремоло Готчока и другие очень трудные сочинения для фортепиано, при этом абсолютно все мелочи сохраняются, с гармонической полнотой, мастерством и талантом интерпретации. Из его оригинальных сочинений самые важные: собрание из 12 этюдов, Каприз–Гавот, две мелодии, Скерцо в ре мажоре, фантазия на испанские мотивы, “Вариации на тему “Венецианского карнавала” и Концертный этюд в ля мажоре.”
Первый приведенный абзац из Артеаги немного непонятен. Мы не знаем, каково преимущество (автор не говорит нам об этом) Тарреги перед Сором и Агуадо. Если как исполнитель, то из троих из–за того, что первые два жили в другое время, мы слышали только Таррегу. И мнение по этому поводу красной нитью проходит через всю работу. Мы сомневаемся в том, что автор этого мнения слышал первых двух маэстро. В том, что касается композитора–гитариста, наше мнение категоричное и в свое время его выскажем там, где речь пойдет о Тарреге–композиторе. Что касается последнего отрывка, выписанного из Артеаги, мы должны только пожалеть о том, что Таррега потерял время и использовал не по назначению свой талант на исполнение и переложение бетховенских сонат, “Похоронного марша” Тальберга, “Канцонетты” Мендельсона, романсов и других музыкальных мотивов. Основания нашего мнения мы приведем также, когда будем говорить о композиторе. Заслуга Тарреги – оживление возрождения гитары, которое начал в Испании П. Басилио, ученик Агуадо, Ф. Сор (вершина гитарной композиции), Аркас (самый выдающийся исполнитель своего времени), Виньяс, Брока, Парга, Ферре и др. Таррега стал связующим звеном между эпохами гитары и он осуществил это с несомненной заслугой как в лице исполнителя, так и в лице композитора. Сильный толчок, который он дал инструменту и то–музыкальное состояние, в котором находились его ученики, заставляют нас смотреть с францисканским благоговением как на Прелюд № 5, так и на не очень подходящий Марш из оперы Вагнера “Тангейзер”. В те годы немногие были в состоянии иметь собственное мнение о музыке, это могли только Альбенис, Бретон, Чани и др., но о гитаре никто не мог судить достаточно взвешено, даже эти маэстро, которые не знали инструмент, всего несколько раз слушали Таррегу и были покорены его великим исполнительским искусством прирожденного артиста. Этим объясняется тот факт, что все мы, окружавшие великого гитариста, естественно, не зная значения оригинальной литературы для гитары, приходили в восторг от исполнения переложений, которые сегодня производят такое плохое впечатление, независимо от того, принадлежат они Тарреге или нет. Поэтому мы были невежественной аудиторией, а исполнитель также не знал великую гитарную литературу нашего Золотого века пера Сора, Диабелли, Косте, Каркасси, Джулиани, Леньяни, Карулли, Регонди и многих других, которые гораздо раньше обогатили инструмент. Интересно просмотреть программу Тарреги, у нас под руками одна из программ. Мы приведем здесь программу концерта, который мы не знаем, где состоялся, но предполагаем, что в Барселоне, т.к. в ней фигурирует пианист Хуан Гоула, сын, который родился в этом городе в 1866 году и всегда жил в том же “Кружке торгового союза”. Концерт Тарреги, Суббота 13 июля 1889 года в 9 часов вечера.
Обсудить
Похожие материалы:
Комментарии (0)
